«О счастье можно говорить минут пять не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролёт».
Ремарк «Тени в раю»
Но я знаю, что счастливые моменты (а их много) можно собирать в «копилку» — в альбом, что я тут и делаю, рассказывая месяц за месяцем о том, что было хорошего и интересного. И это счастье в целом, о котором можно рассказывать бесконечно.
Читаю очень медленно (перед сном, с прошлого года) и вдумчиво «Тени в раю» Ремарка. И много подчёркиваю, думаю-размышляю над каждой фразой. И там мои темы: Европа, Нью-Йорк, немцы, русские, музей искусств, эмиграция вообще. Очень актуальное нахожу. Вот, начинается так — в прологе:
«В конце войны судьба забросила меня в Нью-Йорк. Пятьдесят седьмая улица и ее окрестности стали для меня, изгнанника, с трудом объяснявшегося на языке этой страны, почти что второй родиной.
Позади расстилался долгий, полный опасностей путь — via dolorosa всех тех, кто бежал от гитлеровцев. Крестный путь этот шел из Голландии через Бельгию и Северную Францию в Париж, а потом разветвлялся: одна дорога вела через Лион на побережье Средиземного моря, другая — через Бордо и Пиренеи в Испанию и Португалию, в лиссабонский порт.
Я прошел этот путь подобно многим другим, спасавшимся от гестапо. И в тех странах, через которые он пролегал, мы не чувствовали себя в безопасности… Впрочем, в некоторых странах еще сохранилось подобие человечности — нас по крайней мере не выдворяли в Германию на верную гибель в концлагерях.
Только немногим беженцам удалось раздобыть настоящие паспорта, поэтому бегство наше было нескончаемым. К тому же без документов мы нигде не могли работать легально. Большинство из нас были голодные, жалкие и одинокие. Вот почему мы и назвали путь наших странствий via dolorosa».
«Былое и думы» Герцена тоже удивительно «современно» читаются — рекомендую. «Книга охватывает события с начала 1812 до 1868 годов. Герцен называл «Былое и думы» домом, который постоянно строится и обрастает новыми и новыми помещениями» — это из краткого содержания, а интересно вот что: о «беженцах» и «национальных» конфликтах:
«Об эмигрантах и их положении подробно рассказано в шестой части («Англия (1852-1864)»). Герцен стал одним из тех бесчисленных эмигрантов, которые заполнили тогда Англию, считавшуюся приютом, ибо она имела «право убежища». Привыкая и находя полезным умиротворяющий темп лондонской жизни, Герцен пишет о своём благотворном одиночестве. Среди знакомых автора были так же шпионы, преступники, не хотящие садиться в тюрьму — все они выпрашивали убежище под прикрытием беженцев из-за политических убеждений. Так как Герцен хорошо знал особенности характера каждой национальности, он написал об эмиграции каждой национальности в отдельности, разбив очерки по главам. («Польские выходцы», «Немцы в эмиграции», и т.д.). Маркса и его марксидов Герцен считал непорядочными, готовыми на всё ради уничтожения соперника. Неприязнь Герцена была взаимной. Всё же автор с интересом наблюдал и записывал столкновения разных национальностей — в таких ситуациях наиболее ярко проявлялся коренной характер.
Седьмая часть о русской эмиграции.
Первая глава восьмой части называется «Без связи». Здесь собраны описания событий, которые произвели впечатление на автора в конце 60-х годов разные страны Европы. Единственным местом в Европе, пригодным для жилья, Герцен называет Швейцарию».
В ботанический сад сходила прогуляться. Нашла золотую бересту и бобы-погремушки.
Омелу в букетик добавила.
Цветение абрикоса увидела.
И не только поэтому январь 2016 можно считать у меня лично «розовым». В новогоднюю ночь уговорили с мужем бутылку розового шампанского, равно как и на Татьянин день (закусывая розовыми макарунами).
А ещё я энциклопедии старые читала. Нет, правда же: эту энциклопедию можно читать как книгу рецептов:
«Вафли (Gaufre, Waffel, wafer) — очень распространенное печенье из жидкого теста, приготовляемого по весу из одинакового количества молока или сливок и муки, к которым прибавляют взбитые белки, дабы тесто было еще скважистее, легче. Желтки яиц кладутся в тесто, и их сперва разводят молоком и в смесь эту подсыпают муку. Форма, в которой пекут В., всем известна, и чем слой теста в форме помещается тоньше, тем скорее и однообразнее выпекаются В. Там, где из приготовления В. делают специальность, устраивают особые конфорки, или газовые и иные маленькие печки, в которых вся форма нагревается равномерно. Во Франции пекут множество видов вафель: gaufres, plaisirs и т. д. Вафли, особенно горячие, далеко не столь удобоперевариваемое кушанье, каким его иногда считают».
Автор этих кулинарных «статеек» — некто Д. В. Каншин. Или вот — прелестно:
«Водички. — Так называют всякие шипучие ягодные соки, разведенные водою. На любые ягоды наливается вода, в которую подбавляют водку, если желают, чтобы водичка была слегка опьяняющею, и небольшое количество сахара, смотря по вкусу, чтобы водичка сильнее играла. Как только жидкость начинает бродить, ее сейчас же разливают по бутылкам и, хорошо закупорив, обвязывают пробку бечевкою. В былое время во всех помещичьих домах были домашние водички, но с сокращением домашнего хозяйства стали водички производить заводскими способами; однако цены таких В. крайне высоки, что мешает их потреблению. На заводах для В. часто идут в дело разные ягодные экстракты. Производством хороших водичек во время оно славился г. Ржев или, точнее, его старообрядческие хозяйства».
А вот в тему примеченный новый «водично-водочный» дюссельдорфский продукт.
Водкапич. Игра слов. Культовый напиток есть «Киллепич» — бальзамический «ликёр», 42-градусный, однако. Вот фирма-изготовитель придумала не «водичку», но «водку» сделать.
Знакомьтесь. Пшеничная водка, из Дюссельдорфа, пятикратной перегонки. Не пробовала пока, но всем рассказываю. Местное население заинтересовалось :-)
Дважды была приглашена на ужины в пивные (и потом ещё два раза в маленький соседский кабачок). В старом городе на улицах тихо, в пивных — тесно и громко, галдят, смеются, пьют.
Телевизоры выставляют на улицу — смотрят футбол. Всё очень по-домашнему.
Я очень симпатизирую таким — незаметная деталь! — окнам, «голландского» стиля.
Ёлки все убраны, вот где утилизуют их. Труху потом рассыпают в парках под деревьями.
Магазины переоформлены к празднику Пасхи. Скоро весна, однозначно!
У меня в садике цветут подснежники и первые крокусы. На улицах видела нарциссы. Весна близко.
На яркое тянет. Вот «абстрактный» пирог для мужа «нарисовала».
Это я иду по пути «от простого к сложному»… Пришла, решилась, замахнулась на особенно сложное. Макаруны. Уж больно они «ювелирные» и тонкой работы.
Я теоретически подковалась, нашла прекрасный вдохновляющий сайт одного немца. Потом поскребла по сусекам (для начинки) и употребила 5 белков, оставшиеся от супа (с клёцками который) и специально состраривавшиеся уже 5 день. И было несложно, ибо я решила не «заморачиваться», а интересно, что получится.
Получилось же! Час в целом на взбивание, подсыхание, выпечку, охлаждение (параллельно начинки-ганаши мешала). Я не всё по правилам делала, поэтому тяп-ляповые, но вкусные очень. А в целом такое занятие (тут есть краски-красители) творческое, в направлении рисования. Купила себе кулинарный мешок и красок дополнительно. Буду продолжать и совершенствовать.
«Верхи» пофотографировала между делом (съев макарун в кафе :-).
Мой любимейший универмаг. И его крышный ландшафт.
Прекрасная архитектура!
Кирпичный экспрессионизм по-соседству.
Угловые окна — архитектура 30-х годов.
Задворки старейшего ресторана.
Город иногда по-зимнему сероват, но и тогда «дымчато» красивый, туманно пастельный…
Вот это дерево нежно пушинками какими-то зазеленело.
Водила гулять одну гостью по нетуристическим местам. Тут вот суп горчичный ели с солёным огурцом (и мидии в авторском исполнении молодого немецкого повара) и говорили про немецкую кухню.
На рынке пили вкуснейший кофе, учили продавца-голландца русскому «пожалуйста» (а они в сырной лавке «спасибо, до свиданья!» прекрасно умеют), ели культовый суп и стояли в очереди за культовым хлебом (прикупив «горчичного»)…
Экскурсантка задаёт вопрос: почему тут (в Германии) так и там (в России) сяк, а они и мы такие разные?
Если бы я могла объяснить…
.
Я могу только показать, приводя в пример.
В церкви Сант-Ламбертус. Там готическая архитектура в интерьере представлена. Получается, как игрушечная. Миниатюрная резьба по камню, с башенками и горгульями, как в Кёльнском соборе, например, но не снаружи, а внутри.
Эта Царица Небесная — чудодейственная скульптура (резьба по дереву, 15 век), которой поклоняются. Корона настоящая (ювелирная работа, 20 век).
И от рождественского вертепа продолжение — Мария и Иосиф принесли младенца в Храм. Монашка, интересно, какую роль тут играть должна…
А вот драконы на углах исповедальни. Игрушечное, говорю ж…
В церкви по имени Макс (Макс-кирхе) фонари в интерьере.
.
А в часовне там — современный (послевоенный?) витраж. Слева — крепость, церковь о двух шпилях и епископ с оружием…
Я там явно пёсика на поводке вижу. Кто его выгуливает только?.. И кирпичики вижу на стекле и за стеклом.
Повсюду приближение времени дураков — карнавала на улицах. Вот, немецкие мужчины почтенного и среднего возраста зеленеют прогуливаются, по делам идут, встречаются-развлекаются.
Турконтора города позвала повышать квалификацию. В эту предкарнавальную субботу к вечеру было много костюмного на улицах и в кабаках.
Было холодно (но хоть не дождь) — замёрзла, но интересно (с разными коллегами, а среди них мой любимый голландец, ещё араб по фамилии Факир, внешность располагающая, француженка и австралиец-баритон, он оперный певец, очень забавный) и весело.
Концерт Венского симфонического оркестра.
Приглашала клиентка «сопроводить её». В очень планетарно-концертном зале всегда хорошо. Интересно смотреть на музыкантов. Солировала скрипачка Hilary Hahn — лауреатка «Грэмми» (Grammy — премии, которую также называют «музыкальным Оскаром»). Молодой француз-дирижёр Adrien Perruchon забавен был в своём «танце»… Посмотрела информацию о нём. Начинал на ударниках. Был солистом. И теперь вот — управляет оркестром, в котором на ударниках «лежал» другой — тоже очень забавно было видеть, как музыкант прикладывал уши (настраивал) свои огромные «бубны». Тамбурин — такое бы название я дала тем большим «котлам», во которые ударник ударял.
Это были литавры! Вот что прочитала (век живи, век учись!):
«Корпус литавр представляет собой котлообразную чашу, выполненную чаще всего из меди. На корпус натягивается мембрана, выполненная из кожи или пластмассы. Мембрана удерживается обручем, который, в свою очередь, крепится винтами, используемыми для настройки высоты звучания инструмента. Палочки для игры на литаврах представляют собой деревянные, тростниковые или металлические стержни с круглыми наконечниками, как правило, обтянутыми мягким фильцем. Литаврист может получать различные тембры и звуковые эффекты, используя палочки с наконечниками из разных материалов: кожи, войлока или дерева. Исполнение тремоло может достичь огромной частоты и напоминает раскаты грома».
Играли Дворжака и Шумана, я в музыке мало понимаю, но не противлюсь слушать и наблюдать за работой музыкантов :-)
Dvořák: Karneval Ouvertüre op. 92
Violinkonzert a-Moll op. 53
Schumann: Symphonie Nr. 2 C-Dur op. 61
Чаек-птичик портретировала на набережной, где ждала опаздывающую на встречу экскурсантку.
И иногда думаешь: погода плохая. Оказывается, всё может быть ещё непогожее! И вот что приключилось после последней январской экскурсии.
На фото брюки блестят — это они в воде, струятся, я так никогда не промокала…
И ведь шла под зонтом! Только вода лила через край — ливень и ветер, который заносил всю воду под зонт. Всё, что ниже плеч намокло, в обуви была вода. За 15 минут, которые негде было укрыться (мне попалось место и время «именно самые водно-ветренные»!) — вот небеса прорвало и разверзлись хляби («хляби» подходит к «хлюпанью» в промокшей обуви).
Жду тёплого и сухого февраля!
Да, Анна, насыщенный! Месяц каждый хорош и красив по-своему. И объёмен: всё-таки, 12-ая часть года!
Ухххх! Какой насыщенный январь!